– Род Иллор не будет воевать на стороне восставшей гильдии, – Элитьен была бледна, но отвечала спокойно. – Род Иноэрн тоже.
– Но почему! Вас же уничтожат! Если мы будем отсиживаться дальше, то ни мои бойцы и твоя дружина, ни наш танк, в конечном счете, врага не остановят, – наседал Ярцев.
– Вы можете сами помочь гильдии. Род Иллор не возражает.
– С одной неполной ротой бойцов? Слишком мало. Мы просто бессмысленно погибнем. Нужен организованный общий фронт против гильдейцев. Мы должны поймать их в полноценный котел, заставить размазать силы по всем направлениям. Без дружинниц Высоких это невозможно.
– Я уже дала ответ.
– А меня такой ответ ни хрена не устраивает! – Илья видел, что полковник с трудом сдерживает себя в руках.
Судя по ее лицу, Элитьен уже была готова сказать что-то резкое, но в этот момент в зал зашла одна из дружинниц. Покосившись на землян, она все же не стала утаивать новость и сказала, – Госпожа, прибыл Ваулф. Этот раб просил о немедленной встрече.
– Пусть войдет.
Глава гильдии Тритт выглядел неважно. Красные воспаленные глаза, морщины, богато расшитый золотыми нитями комбинезон, выглядевший так, как будто Ваулф в нем ночевал в курятнике – все это красноречиво говорило о том, что в последние дни альваланину пришлось несладко. Но голос его был тверд.
– Госпожа, я пришел просить о помощи. Гвардейцы напали на нас, и третий день подряд ведут наступление. Мы не можем им противостоять одни. Они уже контролируют прибрежные заводы и поселок горняков Анритт. Если вы не поможете, то гильдии Тритт не станет.
– Я в курсе твоих проблем Ваулф, – ответила Элитьен, даже не добавив привычного слова «раб» . – Ты знаешь мои условия. Признай меня своей госпожой, а гильдию рабами рода Иллор и Иноэрн и мы немедленно выступим против гвардейцев.
– Нет. – Голос Ваулфа не изменился ни на йоту. – Мы не будем больше рабами. Никогда. Высокая, ты не знаешь, что такое быть рабом. А я знаю. Я вышел в главы гильдии из рабов третьей полезности и знаю, что такое быть всю жизнь рабом. Знать, что твои дети будут рабами и твои внуки будут рабами и так будет до скончания века. Понимать, что все созданное твоим трудом на самом деле не твое и владеешь ты им лишь потому, что Благородные пока не возражают. Знать, что твоя жизнь и личность ничего не значит, а любой благородный может унизить или убить тебя или твоего ребенка в любой момент, не получив, скорее всего, даже малейших неприятностей. Мы восстали, чтобы уже никогда не быть рабами, и мы умрем, но не станем ими. Гвардейцам и Революционному Совету не нужна гильдия Тритт. Им вообще не нужны никакие гильдии, им нужна лишь неограниченная власть над всей Альвалой и наши заводы, шахты, имущество и рабочие руки. Ивва поняла это слишком поздно. Главы других гильдий понемногу начинают понимать это только сейчас. Участь гильдии Тритт уже решена – мы слишком богаты, кроме того Революционный Совет хочет преподать всем недовольным хороший урок. Ну что же, если Создателю это угодно мы погибнем. Но мы не будем рабами.
В зале надолго зависла тишина. Лишь Липатов витиевато выругался, да так, что автопереводчик спасовал и не смог адекватно перевести фразу, запутавшись в склонениях. Впрочем, на это никто не обратил внимания.
– Мне очень жаль Ваулф, – сказала, наконец, Элитьен. – Извини.
– Элитьен, Благородной госпожой надо не только казаться, но и быть, – неожиданно для самого себя сказал Илья. – Своим решением ты пытаешься сохранить Благородное звание формально. Но сохранив его перед Советом таким способом, ты перестаешь быть Благородной на деле.
Элитьен резко развернулась к Илье. У нее был такой взгляд, что казалось, она его сейчас ударит.
– Что ты понимаешь чужак! Я сохраняю свой род!
Илья лишь развел руками. – Я понимаю, почему ты это делаешь. Решать тебе.
Элитьен словно стала ниже ростом. Плечи ее поникли, а гневное выражение лица сменилось растерянным. Илье даже стало ее жалко.
– Ты прав Илья из рода Русских, – через некоторое время сказала альваланка. – К сожалению, ты прав. Моя мать говорила мне когда-то: «Если не знаешь, как поступить – поступай красиво! Благородства без красоты не бывает» . Отсиживаться в замке некрасиво. Ударить по врагу, разнести его в клочья и выйти победителем гораздо красивее. И видит Создатель, это будет по-настоящему благородно, что бы ни говорили засевшие в Высоком Совете старухи. Ваулф – мы поможем тебе. Риоэль – обратилась к представительнице рода Иноэрн Высокая – вы с нами?
– Да Элитьен. Я немедленно свяжусь с Госпожой Вальен, но я уверена, что она одобрит твое решение. Мы всегда держались вместе. Кроме того, ты поступаешь благородно, а кровь Таллига нуждается в отмщении. Госпожа рода Иноэрн не простит смерти своего единственного сына. Мы славно повоюем.
– Ну, тогда к делу – перебил их Ярцев, довольно потирая руки. – Пройдемте к карте, обсудим план операции.
«Лучшее средство ПВО, это наши танки на аэродроме противника» , – вспомнил Илья известное высказывание какого-то генерала сидя на пляже у моря и наблюдая за танком. Ни аэродрома, ни самолетов вокруг, правда, не было. Зато был танк, пляж и уплывающие корабли гвардейцев. Три из них горели дымным пламенем у самого берега, еще штук пять из всех сил пытались скрыться в море метрах в семистах от берега. Но Т-100 не оставлял им такой возможности. Боевая машина не спеша разворачивала башню, поднимала на нужный угол возвышения пушку и, прицелившись, стреляла. Из дула вылетал столб пламени, гулкий удар с оттяжкой бил по ушам, а через пару секунд борт очередного корабля в районе ватерлинии разрывался в клочья. В бинокль было хорошо видно, как летят во все стороны обломки. Кораблики небольшие, вроде рыболовецкого сейнера, им одного попадания 152-мм снаряда хватало за глаза.